Современному автору, то есть и себе, желаю не угодничать перед нынешним спросом. Не успел сказать, как тут же захотелось возразить. А Дон Кихот? А Гулливер? А мушкетёры?..
А бессмертные детективы Фёдора Михайловича? А фэнтези Михаила Афанасьевича?..
Пожалуй, нет ни одного великого, кто не сумел бы угадать, что увлечёт, захватит, поразит наповал читателя. И пока такой догадки не случалось, он, всё такой же одарённый и такой же умеющий, оставался средним, «одним из…». То есть, никем.
Ярчайший пример тому — Набоков. Который стал Набоковым только, когда, как фомкой по башке, оглоушил читателя «Лолитой».
Итак, несколько усомнившись в первом своём замечании, всё-таки скажу, что есть спрос и спрос. Тому из них, что приземлён, практичен, корыстен — цена копейка. А вот тот, который озарение — поди-ка ухвати. Или выстрадай. Или вымоли у судьбы.
Этого вот и хочется пожелать каждому из нас.
Говорю о наивысшем, практически недостижимом, однако же единственно оправданном в нашем деле в качестве цели. Такое пожелание ответит и на вопрос — зачем писать?
И такой ориентир с лёгкостью отметает в сторону тот неоспоримый факт, что почти никому, кроме пишущих, не нужны теперь журналы и книги, что близкие с иронией поглядывают на нас, каторжно пашущих задарма.
Поделюсь ещё и одной из своих личных, отнюдь не заоблачных причин — «зачем». Мой отец умер, когда мне было двенадцать. И у меня не осталось ничего о нём, кроме семейных преданий и листочка затребованной официозом и составленной его рукой автобиографии. Поэтому книгу, которую считаю у себя главной, я посвятил внуку. Придёт время — он прочтёт. И узнает, что так хотел узнать я об отце, но так и не узнал.
