Воспоминания
Продолжение
Самое таинственное, ежегодное
Ах, до чего же весело и радостно встречали мы Новый год! Какие маскарадные костюмы шили мамы-бабушки нам, начиная с детсадовских времён, а школьниками — и сами! Как хорошо было старшеклассниками по-семейному встретить Новогодие, вкусненько перекусить и убежать в клуб, ряжеными, на бал-маскарад!..
Эту картинку хочется развернуть подробнее. Каждое 31-го декабря в школе обычно проходил «бал-маскарад». Облачалась на ёлку в разные годы Алым Маком, Зайчиком, Снежинкой, Ромашкой… Помню, в девятом или 10-м классе я и Рая Бутенина нарядились мексиканцем с мексиканкой и даже «их» танец отчеканили! Саша Анисимов, Тахир Хисматуллин, Вова Кудрин и Юра Троицкий из идущего перед нами дружелюбного класса превращались в неотразимых мушкетёров. Волки, Медведи, Петухи, Коты, Лисицы, Феи, Бабы Яги и Кощеи Бессмертные… тоже были, но кто был кем — не помню. После «бала-маскарада» все мчались по домам. Бывало, Зина Листвина и Рая Бутенина приходили к нам, мы дружно, вместе с бабушкой встречали Новый год за накрытым ею столом, а потом — в клуб, на очередной карнавал и танцы (это — с 8–9 класса).
А кто такой на самом деле Дед Мороз, узнала… лишь в 10 лет, учась в четвёртом классе. Проснулась в новогоднюю ночь оттого, что под подушку и в ноги под матрац мне бабушка что-то подсовывает. Услышала, но решила, что некогда Деду Морозу обойти всех детей за ночь, вот он и передал подарки для меня бабушке, встретив её по дороге. Утром хотела эту версию вслух высказать, начав: «А я слышала, баб, как ты ночью мне эти игры подкладывала…». Сто́ит ли говорить, что «слезами разочарования и взросления» обернулись для меня «дед-морозовы» настольные игры «Поймай мяч», «В лес по грибы», «Ска́чки», хотя и очень по душе пришлись…
Новый год отмечаем в своей семье обязательно с моей бабушкой и до сих пор: вначале — по «башкирскому времени», в 22 часа, а затем, как обычно, по «московскому», в полночь. И День её рождения — всегда! — 27 марта. В этом году бабушке, бабе Муре, Марии Александровне — 120 лет, и полвека уже нет на свете... Но мы всегда с ней: я — внучка, моя дочь Маша, в честь прабабушки тоже Мария Александровна, и праправнуки её Миша, по прапрадедушке — Михаил Андреевич, и Влад — Владислав Андреевич. У них по 1/16 крови от моих бабушки и дедушки — их «кровиночки»!
Юношеский пыл наш, наше всё — в моём стихотворении казанского периода, написанном в декабре 1968 года. Ниже, курсивом, вкраплены воспоминания — пояснение о домашней ёлке из раннего детства, но… совсем-совсем свежие.
Новогоднее
Снежный плед иголки укрывает,
Россыпью блистает небосвод.
В эту ночь земля моя встречает
Свой неведомый, неповторимый год.
Как волна, от края и до края
Всей великой сказочной страны,
Наш народ бокалы поднимает
С торжеством Курантов из Москвы.
Новый год неслышно, властно входит,
С человеком став хозяином теперь
Планов, строек, домен и заводов,
Урожаев, леса, школ, дорог, идей…
И, шагая твёрдо по планете,
Станет год-юнец расти, расти.
Понесёт на крыльях дней, в ракете
Пламень ярких дней большой страны.
Ввысь победные взовьёт знамёна,
Хлебом-солью, дружбой щедрой горд…
Потому так звонок, переполнен
Искристых бокалов хоровод.
Пояснение. Как сегодня, помню новогодние ёлки у себя дома, в Кужерах. Сама на лыжах — в наш сосново-еловый лес, выберу маленькую пушистую ёлочку в глуши, срублю, привезу. Очаровательная даже без игрушек, она царственно преображалась от разноцветных стеклянных шариков, картонных чудесных зверушек, блестящей мишуры, гирлянд-картинок, конфет в пёстрых обёртках, печенюшек-пряников и непременного серебристого шпиля на макушке. Каждый год к нам на ёлку приходили соседские ребятишки, мои одноклассники, дети учителей. Особенно дружны были с детьми математиков Клавдии Николаевны Светлаковой — Верой, Мишей, Таней, Колей и Александра Васильевича Кормакова — его и Августы Назаровны сын Вова — у нас, я — у них на ёлке... Традиционный хоровод, и — читали стихи, пели, плясали, ставили кукольные спектакли про оленят, «Кошкин дом», «Репку», используя фарфоровые и прочие игрушки, а также нарисованные самими и вырезанные из картона фигурки сказочных героев. Всегда дарили детям заготовленные бабушкой подарки в самодельных бумажных пакетах. Апофеозом веселья и удивления детворы была крохотная заводная оперённая птичка из «золотой» коробочки — японский или китайский трофей бабушкиной дочери, а моей — тёти, Веры Михайловны Богдановой, — с Дальнего Востока от 1945 года. Птичка, чёрненькая, с радужным синевато-вишнёвым отливом, поднималась на месте откидывавшейся крышечки, вращалась полукружьем и щебетала, раскрывая крохотный светлый клювик. Вся-то она была размером не более 2-3 см! Кончался заряд — и пташечка, покачавшись, будто выбирала местечко поудобнее, укладывалась в своё ложе, табакерка захлопывалась...
Что же сегодня с нами — из сосновой глубинки?
О, сколько воды утекло с той золотисто-сосновой поры... Но как мгновенно воскресили всё в памяти недавно присланные по интернету Таней Анисимовой, соседкой по дому в детстве (давно уже — Татьяной Юрьевной Бирюковой из Челябинска), простенькие строки: «Всё помню — и сенокос, и вечерами — на озеро, и игры в лошадки…». Греют душу эти нехитрые воспоминания далёкого близкого: значит, это было, было на самом деле, и так близко и дорого не только мне!
Взахлёб о Кужерах переписываюсь по интернету с детьми наших учителей — Тамарой Леднёвой, Ирой Фёдоровой, Володей Кормаковым. Они жили около школы. У Томы с её двумя сестрёнками Лёлей и Женей, у Иры с братиком Ваней, у директорских детей Ефимовых, Саши, Тани и Коли, я любила читать вслух детские книжки и слушать, как на своём лепечущем языке, очень серьёзно, «читали» по картинкам малыши. Бабушка дружила с родителями Вовы, Августой Назаровной и Александром Васильевичем, и мы с ним, погодки, с малых лет не-разлей-водой: и на зимней горке, и на горшочек, и в праздники — семьями, и обучение меня вождению на его настоящем мотоцикле «ИЖ» по сосновым лесным дорогам и тропкам!..
Подруги и друзья также уехали из Кужер. Володя стал военнослужащим, Ирина — инженером, Тамара — «без пяти минут» была актриса… Но поприщем обеих стала библиотечная работа. Тома, сохранившая школьную любовь с одноклассником Колей Сутягиным, — в Тюменской области, у них трое детей и пятеро внуков. Ирина, более 40 лет Мельникова и уже бабушка двух талантливых внучек, — живёт в любимом мною городке Звенигове на Волге, где в районной газете более полувека назад увидели свет мои первые рассказы… Обе подруги — мои лучшие литературные советчики, критики и читатели. К их интонациям в литературном деле я прислушиваюсь более всего. В Подмосковье два года назад окончился жизненный путь полковника запаса Владимира Кормакова… О своей нелегкой службе в химических войсках он завещал мне написать, раскрыв подробности в пятилетней переписке через соцсеть «Одноклассники», а я успела в 2013–14-м подарить ему свои первые литературные книги о Кужерах и нашем детстве.
Какие тёплые встречи в Кужерах были у меня в 2005, 2009, 2011-м годах! Какие письма получаю я от дорогих моих кужерцев! Как легко и открыто пишу им! Нас объединяет кужерская закваска на романтике, эмоциональности, открытости, верности. И — любимый и общий на всех посёлок:
Кужеры — наш выход в большие города.
Кужеры — нестареющая память никогда.
Кужеры — колыбель талантов и друзей.
Кужеры — запах сосен, солнца и полей…
Кужеры — это озеро, Куже́рка и Илеть.
Кужеры — чудо-крылья, чтобы нам лететь.
Кужеры — морозная звенящая лыжня.
Кужеры — это малая родина моя!
Осень 2010 — лето 2020,
в деревнях Стрелы и Михайловское. Ярославия
(продолжение следует)
