Проза

Под сорок лет от роду Азамат еще не был женат. В те годы, если девушка увядала в перестарках – война выкосила женихов, а для «детей войны» она уже была старухой, – к ней относились с пониманием и жалеючи. Но если парень за тридцать, не хромой, не горбун, не калека (после войны и такими не брезговали), не был женат, при том что незамужних девушек в деревне табун... Да, были избалованные одинокими вдовушками гуляки, не желающие влезать в семейный хомут...Только не Азамат.

Избранные главы из романа-эссе

К 300-летию со дня рождения П.И. Рычкова

Нынешний Международный фестиваль балетного искусства имени Рудольфа Нуреева, 19-й по счету, был посвящен 75-летию великого танцовщика, а потому накладывал особую ответственность на его организаторов. И, прежде всего, на художественного руководителя Леонору Куватову, которая и постаралась пригласить к участию гостей, достаточно известных, своеобразных или как-то связанных с именем нашего прославленного земляка.

("А был еще такой случай...")

«Я спрашиваю себя: можно ли хотя бы на секунду представить ту жизнь? Понять ее, почувствовать… Примерить на себя… Нет, невозможно. Глядя на изъеденные ветром и солью осколки и черепки, в которых еще угадывается работа человеческих рук, которые рано или поздно станут песком или илом, не испытываешь ни сожаления, ни страха, ни скуки, только удивление перед временем. Временем, которое, наконец, избавилось от человека, освободилось от него. Долины, где стояли храмы, описанные Страбоном, и сами храмы, холмы с маяками, акрополи и агоры, пристани — затоплены реками или размыты морем, занесены илом или покрыты плавнями. Исчезли, стали частью пейзажа, растворились во времени. А то, что время и море пощадило, превратилось в фундамент для новых цивилизаций, на месте которых возникали другие новые, следующие новые и новые за новыми, тоже давно ставшие мифическими и не оставившие после себя ничего, кроме полоски в береговом уступе, глядя на которую, человек испытывает бессилие, ведь совладать с таким количеством времени он неспособен. Это бессилие радует, поскольку это радость — знать, что существует нечто большее, чем разум, память и воображение. И это одновременно угнетает, ведь ничего так не погружает в тщету разум, как вид того, что время оставляет от человека…»