Культура

Галина по профессии журналист, училась в Ленинградском университете. Она в среде так называемой творческой интеллигенции Ленинграда была заметным человеком, автором пьес и мюзиклов, эстрадных миниатюр и сценариев, стихов и песен.

Шатров не просто жил как все люди — ел, пил, спал, чем-то интересовался, что-то любил или не любил и тому подобное, Шатров — был избран. И он это хорошо знал. Шатров — ведал.

Стахович купался в удовольствии, посещая репетиции «Месяца в деревне». Новая методология Станиславского, однако, совсем не интересовала его. Он видел в ней продукт умозрений и интеллекта, сковывавших, с его точки зрения, гениальную творческую фантазию Станиславского. Тут и крылись причины прогрессировавшего охлаждения Станиславского по отношению к Стаховичу и последовавшего их расхождения.

Есть, есть у нее и еврейские темы, они в канве многих музыкальных сочинений, есть стихотворение «Исход» («...и ныне свершается вечный Исход Из Египта в каждом из нас»). Есть удивительная музыкальная молитва, которую она назвала ивритским словом «Тфила». Так это сочинение объявляли и на итальянском фестивале «Стреса» и на американском в Равиньи: «Тфила для скрипки с оркестром».

Вступительная статья

«Как сладко знать, что убогая старушка непременно упрячет в свой темный мешок всех тех, кто еще вчера столь нагло похвалялся перед тобой своим богатством! Как легко и весело становится на душе от этого знания — сразу куда-то пропадают и твоя обида, и твоя злоба… Только вот эти наглецы, эти голые короли всячески стараются скрыться от старушечьего мешка. Они жаждут вечного бытия на Земле, они вкалывают себе стволовые клетки и пьют волшебные эликсиры… Неужели однажды им повезет?..»

«”Лезгинские цветы. Избранные переводы” — так называется книга, только что вышедшая в свет в московском издательстве «Грифон». Под одной обложкой собраны переводы стихов пяти лезгинских поэтов: Сулеймана Стальского, Арбена Кардаша, Фейзудина Нагиева, Зульфикара Кафланова и Кейседина Алиева…»

«Особое чувство Родины в русском человеке и героях русской литературы проявляется по-разному: и в страстном патриотическом порыве, стремлении защитить Отечество, и тогда судьбы героев неразрывно связываются с судьбами страны; и в борьбе за веру православную, за Святую Русь; в любви к народу и стремлении к “народной правде”; в установлении особой, духовной связи с родной природой…»

«Я хочу, чтобы во время мирной жизни человек перестал быть жестоким и жестким. Потому что жесткое рано или поздно раскрошится под ответными ударами, а жестокость уничтожает саму себя. Я не о мягкотелости говорю, а о человечности, той Богом данной неопределимой человечности, к которой нельзя приклеить гуманистические определения. А если приклеишь — в конце концов станешь хуже того, с чем ты борешься. Неуловим внутренний человеческий мир, восхитительно безмерен и неуловим!..»

«Мы вольны приближаться к Творцу и удаляться от Него. Свобода творчества — свобода познания добра и зла, самоопределения в них, в выборе служения Богу или дьяволу, то есть якобы себе. Свобода — дар, средство, а не самоцель…»

«О непреодолимая любовь! Единородного Сына, царствующего вместе с Ним, Он предал на смерть за рабов, за рабов неразумных, за рабов преслушных, за рабов злословных и врагу служащих и признающих его Богом! О глубина богатства божественной благости!..»

«Явления стилистической симметрии перешли и в древнерусскую литературу, и, поскольку влияние поэзии псалмов, а отчасти и других поэтических книг Библии было постоянным, периодически усиливаясь и сказываясь особенно явственно в литературе “высокого” стиля, отдельные примеры этой стилистической симметрии очень многочисленны во все века...»

«Отрадно, что сквозь ужасный покров кое-где еще пробиваются светлые лучи духовности. Они появляются там, где произносятся непрестанные молитвы священнослужителей, действуют благостные слова миротворцев, совершаются акты милосердия и сострадания, идет беззаветное служение просветителей, живущих ради пользы и славы не только своего народа, но и всего человечества. И чем больше светлых поступков, тем меньше темных пятен на духовном одеянии Земли. Поэтому о тех, кто творит добро, я и стараюсь рассказывать…»

«Нельзя писать ради корысти, нельзя не видеть в читателе единомышленника и собеседника. Хотя сказать новое слово — это значит идти против общего мнения, против “толпы”…»

«Когда человек выражает словами не то, что ощущает на самом деле, это — распад личности, катастрофа. Лицемерие и ложь в жизни не приводят к таким печальным последствиям. В творчестве — упаси вас Бог врать!..»