История

По мере продолжения собеседования, я почувствовал нарастающую агрессивность экзаменаторов – я чем-то их раздражал, хотя мне казалось, что я отвечаю довольно прилично. Неожиданно, я встретился взглядом с сидящим в первом ряду человеком в штатском костюме. Его лицо было искажено гримасой какой-то боли.

Как можно медленно спешить, когда это два противоположных и противоречивых понятия. Но в Одессе они успешно и диалектически сочетались в одном специфическом предложении. И смысл тоже понятен. Будь осмотрителен, спеши, но медленно, обдумывай свои действия.

Группа единомышленников росла, развивалась, заводила внутри себя связи, начала создавать свои собственные учреждения, не связанные с советской структурой – преследуемые, разрушаемые, но неуклонно возрождающиеся. Группа превращалась в общину – независимую самодостаточную общину отказников.

Пушкина озадачивал шекспировский еврей: «Шейлок скуп, сметлив, мстителен, чадолюбив». Однако его Соломон сметливее - и мстительнее. Вернее, его мстительность более результативна, и потому, в отличие от Шейлока, он не потерпит никакого краха и, уж конечно, не лишится своего имущества.

Самое главное для диалога — это не столько общее прошлое, общее наследие, сколько осознание общего будущего. И здесь есть два аспекта. Во-первых, это осознание общего стремления к одному и тому же — к приходу Мессии, «окончательное пришествие» которого евреи и христиане понимают одинаково, в духе пророчества Исайи о том, что «перекуют мечи

Но в то же самое время, когда одни литовцы убивали евреев, другие, рискуя своей жизнью, спасали и прятали, кормили и поили, растили и воспитывали. Маленького Мераса спасла и вырастила литовская крестьянская семья

На протяжении десятилетий служа коммунистическому руководству, в том числе и параноическому режиму Николае Чаушеску, Мозес Розен в то же время сумел отстоять религиозную и культурную автономию румынских евреев.

Журналист, публицист, писатель, он был наделен даром редкой доброты, которая подобно сильному лучу света пробивала тьму и приводила его к беспомощным и обреченным на страдания людям, чтобы помочь им сохранить веру в человека, поддержать духовно. Подобно ему самому были они людьми высокой еврейской духовности, рано почувствовавшие свое земное предназначение. Таким был Дов Гапонов, таким был и Меир Канторович.

Все получили высшее образование и многие в советское время были хорошо устроены. С распадом СССР их экономическое положение было подорвано. Одни оказались не у дел, другие продолжали занимать хорошие должности и уехали, чтобы быть вместе с детьми, которые, в надежде на лучшее будущее, эмигрировали раньше родителей.

Грузинская летопись и другие памятники грузинской литературы хранят скудные, но интересные сведения о евреях Грузии. Среди целого ряда разнородных наслоений содержатся прямые указания на некоторые моменты истории и быта евреев в этой стране.

Для А.Е. Чудакова были характерны новаторский подход, стремление немедленно разобраться во вновь открытых физических явлениях, применить их для познания природы.

Союз родителей представлял собой любопытное сочетание: он – потомок талмудистов, она – старообрядцев. Как дети двадцатых годов они не были религиозными в точном смысле слова, но относились с глубоким почтением к любой религии, а мать никогда не расставалась с иконкой преподобного Тихона.

Конечно, «полковник» Муромцев не мог своею властью «выдавливать» Ростроповича из Большого театра. Он был лишь «инструментом», с помощью которого это постепенно осуществлялось. Но и сам Муромцев закончил своё пребывание в театре довольно скоро – в 1972 году.

В том-то и штука, что посредственности мерили его своими мерками, лишали того, что для самих было соблазном, а его богатство было в нём самом, и он умел, знал как с ним распорядиться.

История распорядилась таким образом, что когда Шагал в 1954 году был почетным гостем в доме художников севера, который потом назвали «Дом Шагала», ему вручили символический ключ от искусства Израиля.