Повесть

До цирка ехать было остановок десять на автобусе. У ребят уже затеплилась надежда спасти неизвестного им мальчишку от страшной гибели в тигриных когтях. Они чувствовали себя почти героями, к тому же – хитроумно подготовившими свой подвиг, который им казался уже почти совершённым. Пока ехали – почти не переговаривались, но каждый про себя представлял, как они зайдут в цирк, и как попросят провести их прямо к дрессировщику, и как дрессировщик, догадавшись, что его преступление уже раскрыто, сразу раскается и поклянётся, что больше никогда-никогда не будет скармливать мальчиков тиграм. Но, чем ближе была цель, тем меньше оставалось уверенности, что всё пойдёт так, как задумано, да и вообще, их замысел становился непонятным им самим.

Как это ни странно, Тоня была копией стройных спортсменок, которые ходили в трусах и футболках с короткими рукавами строем на сокрушительных физкультурных парадах по Красной площади в Первомайские праздники и алые календарные даты великих свершений и побед. И пшеничные волосы, уложенные вокруг головы, и славянское лицо, готовое к любви, и умопомрачительные, розовые ноги, все было за. И, вообще, все.

"...не удалось доказать начальству свою правоту, ну и хрен с ним, жить ведь есть на что, по миру не ходим."

"Да, это в той жизни ни во что не верил, а в этой — вот оно мистическое, стоит, шепелявит, золой воняет да травой перепревшей."

"Когда человеку сказать нечего, он к буквам придирается..."

– Одуванчики, что же там может быть ещё? То, что доставляет удовольствие, даёт силы жить: любовь, добро, свет – одуванчики… А про шлюзы, это очень, ну очень просто. Сознание и подсознание обмениваются информацией. Из подсознания, из души эта информация проходит свободно, ведь одуванчики не могут навредить, понимаешь? Они не угрожают сознанию, наоборот, они помогают, подсказывают, лечат. А из сознания поступает всё подряд, вся наша жизнь со всем, что в ней есть, и плохим и хорошим. Шлак, слишком много шлака. Поэтому на его пути поставлен фильтр, который мы называем совестью. Если он в порядке, душа остаётся чистой, доброй…

Мишка протянул руку, схватил гладкий, тёплый шарик-марбс, но тут произошло невероятное, стены прихожей сначала раздвинулись, а потом и вовсе пропали. Его будто ветром подхватило, он даже испугаться не успел, только глаза закрыл, и то на одну минутку, а когда открыл, то оказался совсем в другом месте. Сначала он увидел высокие ворота, а над ними плакат, на плакате разноцветными буквами написано: «Другое Место». Сами ворота раскрыты нараспашку, за ними – большой двор, во дворе полным-полно ребят.

И вот жена забеременела, папашка её обрадовался, хотя и крутил своим антисемитским носом — он чуял во мне еврея. Родилась девочка, но супруга вдруг сошла с ума, запретила мне к ней прикасаться и призналась, что настоящий отец девочки — тот самый шоферюга, она с ним крутила всё это время, отдавалась ему в кузове грузовика — то на картошке, то на свёкле, то на капусте. У них была любовь. Папашка её заново взъярился, но, увидев внучку, обмяк и сдался.

Читал Евсей минут двадцать. Слушали его, не мешая, с трудом переводя дыхания. Он выглядел как в самом начале, как будто только что пришел, величественный, сильный, непроницаемый человек. Бесы на подоконнике в разодранных одеждах сбились в кучу и, негромко свистя и визжа, тихо ссорились, издавая традиционные звуки затихающего скандала. Когда Евсей закончил чтение, то все выдохнули воздух, который будто бы задерживали в себе все это время.

Взяли его со второго курса института, обвинили в терроризме. Получил 25 лет. Самое интересное, что их группа действительно обсуждала убийство вождя выстрелом в проезжающий по улице Горького автомобиль. Сталин ездил на ЗИСе 115, иначе называемом «Изделие-100».

У поляков есть слово – «сгон». Мгновение, когда смерть входит в человека, изгоняя из него жизнь, и он испускает дух. Умерший рассказать об этом миге не может, а Натан его запомнил: навык ловить переходы всё-таки сработал.

Иногда, отрывая бошки от своих компов, они пускались в потешное нанайское барахтанье на вытоптанных пустошах расхожих тем, где произрастает унылый бурьян жизненного опыта, спорящий с несъедобными плодами пошлейших пристрастий и банальной эрудиции. Спорить с Инессой было рискованно.

Вынужден потревожить вас, сударыня. Долг службы. Имею предписание задержать и препроводить в часть Алексея Степановича Буланова, калиновского помещика. Как вам должно быть известно, господин Буланов обвиняется в присвоении двухсот тысяч рублей, выданных ему под расписку вашим покойным свекром для уплаты по долговому обязательству.

Потихоньку-полегоньку оркестр захмелел. Кто-то пришел в движение, не предустановленное приличиями, кто-то мило, с отверстым кверху ртом, похрапывал, кто-то с кем-то перекрикивался через весь стол. Уже пересаживались на чужие места, вставали. Но кто-то еще доедал, а самые прожорливые, не стесняясь, подъедали с чужих тарелок.

Все высокое и все прекрасное основано на разнообразии, на контрастах. Возьмем самые изящные сочетания в природе и что ж мы видим? Суровый гранит и меланхолический плющ, несокрушимый дуб и нежную павилику. И теперь перед нашими глазами: непоколебимая добродетель, житейская мудрость, укрепленная опытом, в союзе с нежной молодой порослью благородного питомника.