Эссе

Придется смириться с существующим положением, принять постулат об ограниченности научных возможностей человека и умерить наш оптимизм в прогнозировании будущего. На определенном этапе развития цивилизации можно ожидать замедление активности фундаментальных наук и создания новых технологий.

К началу войны в Норвегии насчитывалось всего 1800 евреев. Большинство проживало в столице. Население Норвегии не сразу поняло, что грозит этой небольшой общине. Не сразу поняли угрозу и сами евреи. В этом нет ничего удивительного — нормальному человеку трудно, а порой вообще невозможно представить себе каннибальскую сущность нацизма.

И я совершенно шокирован тем, что это происходит в том самом городе, где и Mag Mile. Мне не пришлось с таким столкнуться даже в странах Третьего Мира. Мне хочется орать. Неужели это в Америке, в Америке ли я? Я в Обамаленд.

Рабами в СССР были все: от примы-балерины Большого Театра и министра до колхозника. Но смысл жизни был. А потом дали свободу, а смысл пропал. И зачем мне свобода, при власти «братков»? Дайте мне мои сто двадцать рублей, прикрутите братков, верните ощущение причастности к большому делу и подавитесь вашей свободой.

Пространство пьесы, с одной стороны, претендует на историческую достоверность (Берлин 1945 года), а с другой — очищается от некоторых наиболее вопиющих проявлений истории; только в таком полудистиллированном пространстве и может возникнуть эта парадоксальная и недолгая любовь.

Его книги ― постоянное возвращение к его началу, раздумья о пройденном и вновь ― дорога. Его книги — это эпопея еврейской жизни. Чтобы создать такое полотно, нужно было прожить жизнь со своим народом: рассвет, трагедию скитания и одиночества, инквизицию, Катастрофу и наконец ― возвращение на свою землю.

Можно упрекнуть автора в залихватски-журналистском тоне, в котором она пишет о вещах, представляющих святые и неприкосновенные ценности для верующих. При всей своей научной основе книга пронизана иронией и написана языком Латыниной, столь знакомым её поклонникам и неприемлемым для её недоброжелателей.

Фрагмент из философского романа-эссе «Паломничество в Лурмарен, или Каникулы Сизифа»

На следующий день всё повторялось: утром контрпример Эйнштейна, днем его обсуждение группой молодых теоретиков, вечером опровержение Бора и новое подтверждение правильности копенгагенской интерпретации квантовой механики.

Статья посвящена некоторым, не выясненным до последнего времени, аспектам научной биографии замечательного педагога, ученого и человека С.А. Яновской. Описаны выдвигавшиеся против нее обвинения о ее якобы участии в «красном терроре» времен Гражданской войны и «погромах» старых профессоров в период репрессий 1930-х годов. Воссоздана история возникновения и развития этих обвинений. Проанализированы излагающие их публикации. Показано, что эти обвинения не имеют под собой оснований.

Как и с выборами в члены-корреспонденты, повторялась история с выборами в академики. Его не выбирали, хотя все, я думаю, знали, что он по «Гамбургскому счету» является астрономом «номер 1» в нашей стране. Его выбрали в Американскую Академию Наук, членом Королевского Астрономического Общества Великобритании, он получил очень престижную золотую медаль Тихоокеанского Астрономического Общества им. Брюс, являлся профессором Парижского Университета. Но нет пророка в своем отечестве.

В этой переписке отражена не только деятельная дружба и сотрудничество Б.П. Герасимовича с крупнейшими американскими астрономами, но и жизнь самих стран — России, США, отчасти Европы, Германии в переломные 20-е — 30-е гг. их истории, а также существенная роль Герасимовича в налаживании международных контактов советских астрономов еще до дипломатического признания СССР в Европе и США.

«Брежневская оттепель» сошла на нет очень быстро. Снова начался зажим цензурных гаек, обыски и аресты, суды. В этой атмосфере у самых чутких эмоциональное напряжение зашкаливало, картина мира непредсказуемо искажалась. Андрей Битов всегда тянулся к самым ранимым, самым незащищённым.

Общий эффект таков, что создается образ неумелого рассказчика, которому читатель должен помочь. В первом случае — вставить недостающие или наспех поставленные слова, во втором — помочь выпутаться. Тем самым читатель сам попадает в хитроумно расставленную (автором) сеть.

Приободрившись после победы над «левой оппозицией», Сталин стал придавать своим речам и статьям характер директив, обязательных для исполнения всеми в стране, он заговорил как пророк, изрекающий истины, которые никто не может отвергнуть.