Религия

«…Чувство одно непрочно: оно может измениться. Но когда в помощь к нему приходит основательная мысль, то оно упрочивается и собою опять упрочивает мысль. Вдвоем они похожи на крепость...»

«Дед был убеждённым эстетом и прежде всего ценил в жизни красоту. Это особенно проявлялось в бытовых мелочах, что для нас, внуков, было, несомненно, положительным моментом. До сих пор я помню лицо дедушки. Острый, как у птицы, нос с характерной немецкой горбинкой; красиво обрамлённый тонкими губами рот; выразительные глаза с быстро меняющейся гаммой взоров, от добродушно весёлого до отчуждённо обидчивого. Дед был хорошо физически развит и следил всю жизнь за своей фигурой. Одетый с иголочки, в безукоризненно чистую одежду, он, пожалуй, мог быть назван джентльменом среди своих сверстников, а тем более, среди молодых мужчин...»

Сегодня мало кто вспоминает о том, что самой популярной мерой, проведенной большевиками, было предельное упрощение процедур браков и разводов. В течение недели можно было пару раз жениться. Это нововведение нравилось даже недобитым буржуям. Идеи утонченной красавицы Александры Коллонтай возвещали приход сексуальной революции.

«Один богач в довольстве проживал, / Он вкусно ел, красиво одевался, / Своею жизнью беззаботной наслаждался. / Точнее, дни бесцельно прожигал. / Не видел он, что у его ворот / Лежал больной, страдавший от проказы. / Питался только тем, что упадёт / К больным ногам, бедняга-нищий Лазарь...»

«…Но на мель выкинуло не безусого матроса, а боцмана с бывалым прищуром. Я встал, отряхнулся, проводил взглядом суденышко, на всех парах несущееся к водопаду, плюнул в сторону капитана и сонма дьяволиц — и оглядел окрестности. Та-ак, что мы имеем? Твердую землю под ногами? — уже хорошо. Заводь, полную прелестных белых кувшинок? — на досуге рассмотрим каждую кувшинку в отдельности. Полузанесенную песком и илом толпу слепых и юродивых? — я наделаю из них гребцов для своего будущего корабля…»

«Жизненный путь Одоевского — писателя-философа, государственного деятеля, ученого, — могущий показаться лёгким и успешным при беглом взгляде, предстает в ином свете после знакомства с произведениями, особенно дневниками, писателя. Одоевский жил напряженной внутренней жизнью, находясь в беспрестанном поиске решений как вечных, “проклятых” вопросов человечества, так и злободневных социальных и государственных задач…»

«Есть в русской литературе особенные произведения. Их особенность не только в своеобразии авторского замысла и исполнения, или в глубине художественного постижения жизни, или в нравственном влиянии на многие поколения читателей. Их особенность знаковая: с них начинается новый духовный ряд классических произведений, отмеченных печатью первого автора, развивающих его творческие и нравственные искания. Так от ствола векового дерева отрастает мощная ветвь, которая со временем займет в кроне большое, объемное место…»

«Известно, что с древних времен существовали духовные практики, необходимые для достойного прохождения неофитом выбранного пути. Находясь под неусыпным присмотром мудрого наставника, ученики повышали свой духовный уровень. Подобные испытания длились годами, являясь лакмусовой бумагой, проявляющей скрытые, недостойные желания и чувствования учеников. Высшим авторитетом для Скрябина был лишь он сам. Поэтому Александр Николаевич возложил на себя полномочия, которые ему не предназначались. В результате композитор испытал горькую судьбу многих самозванцев и самоназначенцев…»

«Для святого природа представляет прошлое. Он изучил её азбуку, прочёл её слова, выслушал её звуки, понял все, что она поведала ему, и закрыл книгу. Только в святом природа смогла достичь своей цели: она пробудила в нем человека, указала ему на Бога и — укрылась от его глаз...»

«Но если раньше горе все-таки отступало, то теперь оно вдруг оказалось прилипчивым как боль в спине от спортивной травмы. Прошла неделя, потом еще одна. Настя потеряла аппетит, ее стала мучить бессонница, а темное пятно внутри нее, то самое, откуда звучал холодный голос, становилось все больше и больше. Настенька уже откровенно боялась, потому что у нее не было силы противостоять бездушной правде…»

«На переменке я несколько замешкался и не заметил, как после прозвеневшего звонка первоклашки разбежались по своим учебным кабинетам. То ли двери были слишком похожи одна на другую, то ли коридоры настолько широкими и длинными, что я... потерялся!..»

Главными виновниками "посягательства на свободное рабство" становятся в глазах рабов те, которые хотят отменить рабство. До конца эти качества отнюдь не изжиты евреями и после Исхода.

Террорист-самоубийца, вламывающийся в толпу "неверных" и взрывающий себя с ними, оказывается, совершает над ними прежде всего символический сексуальный акт. Такова, если верить исследователям, ментальность "Великой Исламской Цивилизации".

е и другие верят — нет, не притворяются, а в самом деле твердо убеждены — что им удалось то, на чем погорели Адам и Ева, они успешно и безнаказанно "познали добро и зло", и потому всякий, не исповедующий их догмы и не принимающий со смирением их господства, есть преступник и враг рода людского…

«Та же осталась нужда, / Те же невзгоды. / Видимо, тянет сюда / Русское что-то: / Голос ли русских корней? / Прошлых ли жизней? / То, что рассудка сильней / И атеизма...»